Врачебные ошибки. Справедливость есть?

Маме подростка, Татьяне Шлыгиной, удалось добиться перевода сына в киевский НИИ хирургии и трансплантологии имени Шалимова. К тому времени собственные почки Кирилла функционировали настолько плохо, что гемодиализ, то есть очищение крови, приходилось применять трижды в неделю.

Дождаться пересадки донорского органа за счет государства, в нашей стране не так-то просто. Главная проблема — наличие собственно трансплантатов. Кириллу повезло (если здесь уместно это слово), по клиническим показателям ему подошла почка его отца.

Тогда же, по словам Татьяны, у нее произошел конфликт с заведующей отделением нефрологии ОДКБ Надеждой Пановой — доктор требовала оплатить доставку пациента на операцию реанимобилем. "Я отказала просто потому, что у меня не было таких денег. Поэтому я прошла по инстанциям все круги ада, но добилась поездки за государственный счет, как это и полагается по закону", — утверждает она.

Надежда Панова, в свою очередь, заявила, что ничего подобного не было, и транспорт для перевозки подростка в Киев был выделен безо всяких трудностей по согласованию с Донецкой обладминистрацией.

В феврале 2011 г. подростку пересадили отцовскую почку. Как известно, проблемы пациента после трансплантации донорского органа не заканчиваются. Время от времени организм пытается отторгнуть чужой, даже признанный совместимым, орган. Задача врачей — вовремя выявить и купировать эти кризисы отторжения, чтобы пересаженная почка не отмерла.

В этом деле столько тонкостей, что успешно справляться с кризисами могут только врачи, проводишие пересадку. Поэтому пациента с донорскими органами, при любых подозрениях на отторжение, следует доставить к специалистам, следящим за его состоянием с самого момента трансплантации.

Кирилл Шлыгин перенес два таких кризиса в июне и сентябре 2011 г. В обоих случаях медики справились с ними вполне удовлетворительно. Правда, во втором случае кризис был острым и внезапным, но трансплантологи Донецкого областного клинического территориального медицинского объединения сумели оказать необходимую экстренную помощь для того, чтобы подростка можно было доставить в Киев к специалистам института Шалимова.

События, в которых теперь разбираются правоохранители, произошли весной 2012 года. Кирилл Шлыгин снова оказался в ОДКБ, на этот раз — по направлению от военкомата  (даже человека со статусом инвалида и пересаженной почкой не освобождают от воинской службы без справки от врачей). Кроме того, подросток жаловался на резкие скачки давления, от которых не помогали назначенные препараты.

23 апреля 2012 г. в полдень Кирилл Шлыгин был госпитализирован в отделение нефрологии ОДКБ. При поступлении было зафиксировано давление 200/120. Что произошло дальше — версии разнятся.

По словам Татьяна Шлыгиной, ее сына бросили безо всякой помощи. Ни осмотра врача, ни дополнительного лечения для коррекции давления назначено не было. Только в три часа ночи Кириллу оказали помощь, но уже в реанимации, куда он попал с отеком легких. Дежурный реаниматолог зафиксировал кровоизлияние в почку.

После этого врачи почему-то не потребовали перевода подростка в Институт Шалимова, а оставили у себя еще на три недели.

Больше всего подозрений у Татьяны, как она вспоминает, вызвал тот факт, что ей отказались выдать для ознакомления историю болезни сына. Ни на устную просьбу, ни на официальный письменный запрос врачи не отреагировали. Только на словах сообщили, что после кровоизлияния почка работоспособна всего на 20% (предыдущее обследование в феврале 2012 г. зафиксировало 90%).

К специалистам НИИ хирургии и трансплантологии им. Шалимова Кирилл попал только в конце мая. Но, что интересно, исчерпывающей информации о состоянии пациента не получили даже они.

Долгие 5-месячные мытарства по больницам закончились тем, что трансплантологи зафиксировали полное отмирание трансплантата и порекомендовали удалить донорскую почку. Что и было сделано в октябре 2012-го.

Надежда Панова же эти события описывает так. Кирилл Шлыгин поступил в ОДКБ 23 апреля, и в тот же день, в 14:45 был осмотрен врачом. Ему было назначено лечение препаратами, понижающими давление, а врач в дальнейшем осматривал пациента ежечасно.

По ее словам, в реанимации было проведено обследование почки, зафиксировавшее не кровоизлияние, а воспаление. Впрочем, позднее, давая пояснения правоохранительным органам, заведующий диагностическим отделением той же больницы Петр Лепихов заявил, что УЗИ установило все-таки нарушение кровообращения и спазмы артерий донорского органа.

Надежда Панова также отметила, что Кирилла не перевели в Киев потому, что в институте Шалимова не было свободных мест. Но тамошние трансплантологи постоянно консультировали врачей ОДКБ по телефону.

Итогом этой запутанной и трагической истории стало обращение Татьяны Шлыгиной в милицию. Начались разбирательства.

Служебное расследование, проведенное в ОДКБ, пришло к выводу, что медицинская помощь была оказана своевременно и обоснованно, и никаких нарушений в действиях своей коллеги не обнаружено.

Следователи Калининского РОВД г. Донецка, опираясь на выводы комиссии медиков, "накатали" отказной материал.

Областное управление здравоохранения тоже приняло сторону коллег по медицине. "По мнению специалистов, медицинская помощь Кириллу на всех этапах предоставлялась в соответствии с протоколами, утвержденными Министерством здравоохранения Украины", — ответила Татьяне заместитель главы Донецкой ОГА Елена Петряева.

Единственным, кто нарушил полное единодушие официальных лиц, стал прокурор области Олег Сюсяйло. Прокуратура отменила "отказное" постановление милиции, сочтя, что доследственная проверка "проведена не в полном объеме, а решение об отказе в возбуждении уголовного дела принято преждевременно и необоснованно". Прокурор требует проведения судебно-медицинской экспертизы, которая дала бы наконец четкий ответ на вопрос; есть ли здесь халатность медиков, и есть ли их вина в том, что ребенок потерял донорский орган, подаренный отцом?

А всем остальным финал этой истории даст ответ на вопрос; есть ли надежда на установление истины в случае врачебной ошибки? Донецкая Фемида, прямо скажем, в этом смысле имеет неприглядный послужной список. В мае 2012 г. в Горловке произошел случай куда более очевидный: диспетчер "скорой" отказалась направить бригаду истекающему кровью мальчику (он сильно порезался стеклом). Ребенок, как и учили в школе, набрал по телефону номер 103, и набирал его 13 раз! Но и в том нашумевшем случае не то что никого не наказали, но даже, кажется, не уволили. А вместо этого оштрафовали маму — за оставление ребенка без присмотра.

zn.ua